Пролог
Здрасьте, уважаемый господин Оформитель Модератор, уважаемые писатели и читатели, дамы и господа!
А вот и мы! Мы — это я, крыса ученая серая обыкновенная, а также плинтус, Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. Ничего, что мы толпой? И, пожалуйста, не надо строить таких лиц: хорошая здоровая шизофрения еще никому не мешала.
А так, да, нас, крыс, никто не любит, прям как евреев, прости Господи! Только народ Израиля привык вечно кучковаться вокруг вожаков, а мы, крысы — сами себе Моисеи. Так вот, шлепаю я нонча по лужам голыми лапами с куском плинтуса под мышкой и третьим томом Большого словаря имени товарищей Брокгауза и Эфрона на веревочке, а тут глядь — в симпатишном на вид строении свет горит, реновация идет полным ходом.
Надо зайти.
Вот и зашли. Так я, с Вашего позволения, сразу к делу. Интересуюсь спросить: а не нужен ли кому домашний питомец, молчаливый, чистоплотный — ест мало, на ковер не гадит, в основном сидит за плинтусом и починяет свой примус.
Может быть господин Модератор заинтересуется? У меня масса положительных качеств. Главное, что я ни разу не писатель, зато скромный и благодарный читатель. А еще по хозяйству могу: посуду помыть, пыль под ковер замести, организовать схватку бульдогов под ковром, ну и так по мелочи.
Обращаюсь к Вам, уважаемые дамы и господа, исключительно по причине тяжелого материального положения. По прежнему месту работы нас с плинтусом и немецкими товарищами-энциклопедистами уже третий день не кормят, воду в поилке не меняют и лоток не чистят. Думаю, вот в Лигу сексуальных реформ написать, а если не поможет, то в Спортлото. Кто-то из великих советовал, кажется.
Пы. Сы. Убедительная просьба: не делайте вид, что Вы нас не заметили. Просто посмотрите на пол под ноги. Мы тут, под табуреточкой в кучку сбились. И не надо сразу тапком в морду сувать, если можно просто отделаться улыбкой. Спасибо за понимание.
Кот Генри или три в одной
Абсурдистский детектив в стиле постмодерн
Часть Первая.
Прошло уже несколько месяцев, как за плинтусом Мэрии Таранта поселилась серая библиотечная крыса в обществе третьего тома Большого энциклопедического словаря и его авторов — немецких издателей Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона.
Крыса считала себя девушкой образованной и имела слабость к графоманству, авантюрам и овсяным печеньям. А еще у нее было развито воображение: она постоянно находилась «в образе», полагая, что здоровая шизофрения идет только на пользу творческой личности. ПсихиатОры, у которых по этому случаю наблюдалась крыса, постановили, что в ее черепной коробке мирно уживаются как минимум три личности, поочередно выступающие на авансцену в зависимости от обстоятельств. Лиля, Мэри и Агата — так звали крысиных личностей — выходили на свет Божий не абы как, а в строго определенной последовательности в силу специфики усвоенных ими профессиональных навыков.
Так как крыса придерживалась широких взглядов и жила за плинтусом сразу с двумя энциклопедистами, то в быту она воображала себя Лилей Брик в порочных черных чулках в сеточку и с алой помадой на губках бантиком. Будучи няней для грызунов в ветеринарной клинике, в рабочее время крыса видела себя Мэри Поппинс в строгом темно-синем платье и с лицом Натальи Андрейченко. На досуге она любила сочинять детективы, подписывая свои опусы скромным псевдонимом «Агата Крысти». Среди всех крысиных личностей Агата была самой творческой, поэтому она не стеснялась расширять свое и без того обширное сознание всеми доступными способами. Причем после сеансов расширения от тяжелого похмелья страдала не только Агата, но и две другие крысиные ипостаси вместе с самой крысой.
В последствии этот феномен Троицы был описан в культурологии как женское архетипическое триединство Любовницы, Матери и Музы. Циничные, лишенные воображения психиатОры в своих диссертациях описали феномен нашей крысы намного проще — как «Три в одной». Как грицца, смешать, но не взбалтывать. Мдя.
В то злосчастное утро крыса проснулась в образе Музы, то есть Агаты, и утро, естественно, не задалось. Башка раскалывалась и не хотела отрываться от подушки, приклеившись намертво. Лишь с пятой попытки Музе удалось оторвать голову, причем не только от подушки, но и от туловища. При этом голова треснула и раскололась-таки надвое.
— Не надо было вчера смешивать портвейн с мухоморами и кастанедой, — ругала себя Агата, склеивая половинки головы клеем «Момент». Благо, под шерстью швы были не так заметны.
По причине восстановительных манипуляций времени на остальные художества уже катастрофически не хватало. Агата только и успела, что наварить ведро овсяной каши энциклопедистам на день и, протерев запотевшие от утренней росы стекла Windows 10, написать Пролог к своему новому роману «Рукопись, найденная за плинтусом».
Перед выходом из дома она крупными мазками быстренько набросала на себя косметику, превратив помятую крысиную морду в хорошенькое женское личико, и стремительно выскочила из-под плинтуса навстречу новому дню.
Когда Агата плюхнулась в свой раздолбанный «Дэу Матиз», чтобы ехать на работу в ветеринарную клинику, рядом на пассажирском сидении она обнаружила незнакомого мужчину.
— Вас куда подвести? — вежливо спросила Крыса.
— В морг, — ответил мужик и упал. В спине у него торчал нож.
«Кстати, хорошо бы заставить Эфрона, наконец, поточить кухонные ножи», — успела подумать Агата, схватившись за телефон. Не попадая лапой по кнопкам, она лихорадочно набирала номер друга детства Ваньки Путилина, служившего в Московском уголовном розыске супер-уполномоченным опером по особо мокрым делам. Да-да, Ванька тоже был крысой и происходил из древнего крысиного рода тех самых Путилиных, что уже триста лет верой и правдой охраняли закон и порядок на вверенной им территории Тверского околотка города Москвы.
Несмотря на виртуозное использование ненормативной лексики, умеренный алкоголизм и вечную сигарету, прилипшую к нижней губе, в душе Ванька оставался все тем же ранимым стеснительным крысенком, которого Агата помнила еще со школьной скамьи подсудимых. Надевая бандитам наручники с одновременным нанесением побоев по почкам, крыса Путилин под шерстью по-прежнему краснел от смущения. А если порой ему случалось застрелить в день трех-четырех мокрушников, он плакал ночами и никак не мог заснуть, пока Мэри Поппинс, вытеснив Агату из сознания крысы, не приезжала к нему качать колыбель, напевая «Спи моя радость, усни».
В ответ на Агатины завывания по поводу внезапно обнаружившегося трупа, Ванька весело прохрипел приятным баритоном старого курильщика:
— Ладушки, сейчас пришлю экспертика к трупику. Какой он из себя?
— Мужик как мужик... молчаливый такой, подозрительно тихий. Одет, правда, странно: носки красные, рубашка зеленая, галстук желтый. Я б своего мужа за такое убила!
— Мы проверим и эту версию, — сказал Иван. — Спасибо, дорогуша! Я постараюсь замять это дело, но от тебя потребуется ответная услуга.
В голосе супер-уполномоченного опера Путилина зазвучал металл.
— У меня для тебя дело государственной важности. Нужно внедриться в банду Степолтона из Мэрипит-хауса. Там ищут гувернантку для кота. Адрес: Большой Девонширский проезд, дом 2023бис.
Получив оперативное задание, Агата стремительно метнулась домой за плинтус. В гардеробной она набросила на плечи первую попавшуюся шубку из шиншиллы, натянула на лапы стоптанные кирзовые сапоги энциклопедиста Брокгауза, а прелестную серую головку украсила антикварной фамильной тиарой из зубов голубого дрозда. Именно так, по мнению Агаты, должна была выглядеть настоящая московская прислуга. В этом веселеньком прикиде она вновь выскочила на улицу.
По небу плыли изящные облачка с кружевными оборочками, слегка присборенные в талии. — Видать, от Ив Сен-Лорана, последняя коллекция, — быстро смекнула Агата.
Через полчаса она уже входила в роскошный особняк со скромной табличкой «Афанасий Никитич Степолтон, заслуженный киллер-энтомолог Британской империи». Над парадным входом красовался фамильный герб с двумя изящно скрещенными кувалдами на фоне бабочки «Мертвая голова» под девизом «Народ и мафия едины!»
Степолтон оказался представительным блондином в безукоризненном смокинге и безупречном бронежилете.
Сверля Агату пронзительным взглядом, он учтиво спросил:
— Имеете ли вы опыт общения с животными?
— Еще какой! — затараторила Агата. — К примеру, я сейчас живу за плинтусом с двумя энциклопедистами. По секрету скажу Вам, что Брокгауз — такая скотина, а Эфрон — просто козел, и даже плинтус...
— А как насчет английского? — перебил Степолтон, — Наша киса ведет род от призрака собаки лорда Баскервиля и произносит «Мяу» на безупречном английском с девонширским акцентом.
— Перед вами автор русско-кошачьего разговорника и третьего тома англо-крысиного толкового словаря! — вдохновенно соврала Агата.
Хозяин достал пачку долларов толщиной с ненаписанный еще роман «Рукопись, найденная за плинтусом».
— Дам вдвое больше, если присмотрите за кисой. Да и ее хозяйка в последнее время не вызывает большого доверия. Докладывать обо всем будете лично мне. Ясно?
— Так точно, Ваше Превосходительство, — Агата молодцевато щелкнула каблуками кирзовых сапог и взяла «под козырек».
Степолтон звякнул в колокольчик. В кабинет вошел дворецкий Берримор, с ног до головы унизанный бицепсами. Привычным жестом заломив Агате лапы за спину, он молча отконвоировал ее в покои миссис Степолтон для знакомства с подопечным котиком.
Часть Вторая
Миссис Степолтон из Мэрипит-хауса — она же Берил Гарсиа из Коста-Рики, она же Сонька Золотая Ручка из Марьиной Рощи — оказалась высокой вульгарной брюнеткой с визгливым смехом, холеными ноздрями и чувственно-порочными, слегка оттопыренными ушами. Именно она была той самой хозяйкой «кисы», которая больше не вызывала доверия у Степолтона, и Агата тотчас же согласилась со своим новым боссом.
В углу вычурно обставленной комнаты размером со стадион Уэмбли стояла клетка с котиком. Котик оказался вполне половозрелым, но чрезвычайно мелким камышовым котом в сапогах с печальными глазами, полными слез.
При виде этой одухотворенной морды, явно нуждавшейся в утешении, задремавшая было в крысиной голове Мэри Поппинс стремительно вырвалась наружу, резко задвинув локтем Агату.
— Ути-ути-ути ..... кис-кис-кис, — пропела она, простирая руки к перепуганному такой внезапной метаморфозой кошаку.
— Почему мой подопечный такой мелкий и печальный? — строго спросила Мэри Поппинс голосом Натальи Андрейченко.
— Болел в детстве, — заученно ответила вульгарная брюнетка. — Кроме того, он много плачет и ничего не жрет, зараза, вот и усох. Чего я ему только не предлагала: и обезжиренный грог, и шашлык из русалочьих хвостов, жаренный в оливковом масле, и яйца Фаберже всмятку — все одно не жрет. Брезгует. Сегодня на завтрак подали шпроты с картофельным пюре и солеными огурцами, так он и их выбросил в пропасть.
Прервав монолог миссис Степолтон властным жестом, Мэри попросила оставить ее наедине с клиентом. Поначалу кошак отказывался идти на контакт, царапался, шипел и тихо матерился, забившись в дальний угол клетки. Но Мэри была опытной няней, способной разговорить даже скульптуру Купидона в городском парке.
— Гив ми лапу, плиз! — произнесла она на чистом английском и выкатила из-за пазухи два ведра. Одно ведро было с еще теплой овсянкой, которую утром сварила Агата на прокорм энциклопедистов, другое ведерко — с шампанским. Достав из кармана фужеры из чешского стекла, Мэри разлила по ним полусухое игристое. Няня и ее подопечный чокнулись, выпили за знакомство и закусили фужерами.
После этого котик сразу оживился, перестал шипеть и начал быстро лизать овсянку. Одновременно, обливаясь горючими слюнями, он языком жестов поведал Мэри свою печальную историю, и море сострадания захлестнуло добрейшее сердце няни.
Выяснилось, что котика зовут сэр Генри Баскервиль и он является наследником и последним потомком мужского пола в роду знаменитого призрака собаки Баскервилей. Когда-то он, как и его великий предок, тоже был огромным страшным псом, который вольно носился по девонширским болотам, пугая своим воем местных боевых комаров и мирных обывателей. После смерти «дяди самых честных правил» сэр Генри унаследовал поместье, престижное Стаффордширское болото в элитном районе Девоншира, миллион фунтов стерлингов и место в Палате пэров Британского парламента.
И в тот момент, когда счастье было не только близко, но и возможно, в Девоншире появились Степолтоны. Они хитростью выманили сэра Генри из дома, пригласив его к себе на ужин и накормив изысканными блюдами из бледных поганок с гарниром из маринованных глюков. Стоит ли говорить, что наследник собаки Баскервилей сразу же лишился чувств. Когда сэр Генри очнулся, он обнаружил себя в теле камышового кота, отчего опять впал в беспамятство. Дело в том, что Степолтоны, пока Баскервиль находился в первом обмороке, сделали ему пластическую операцию по смене биологического вида для того, чтобы инкогнито вывести в Россию. Таким образом английский лорд из Девонширской глубинки оказался в центре Москвы.
С тех пор его держат взаперти в золотой клетке на платиновой цепи, по которой бедный образованный котик вынужден ходить туда-сюда с песнями и сказками в окружении сидящих на ветвях русалок, поющих белок и драгоценных антикварных орехов ювелирной фирмы «Фаберже и сыновья». — «Все скорлупки золотые. Ядра — чистый изумруд», как воспел их когда-то великий русский поэт Наше-Все-Пушкин. В обмен на свободу Степолтоны требуют, чтобы сэр Генри нотариально оформил им дарственную на все свое имущество, включая болото с боевыми комарами и место в Палате пэров.
Выслушав трагическую повесть котика, Мэри Поппинс разрыдалась. Следом за ней хором зарыдали Агата Крысти и Лиля Брик. Все три личности, жившие в голове крысы, которая в свою очередь жила за плинтусом, обнялись и поклялись друг другу сделать все, чтобы спасти сэра Генри. Клятва была скреплена крысиной кровью.
Лишь поздно вечером усталая крыса вернулась домой за плинтус. Она сразу вспомнила, что живет с двумя энциклопедистами одновременно и почувствовала в себе пробуждение Лили Брик. Едва Лиля переступила порог, как ее окружили голодные Брокгауз и Эфрон с просьбами дать им поесть, купить новый софт для ноута и почитать перед сном «Незнайку в Солнечном городе». Кроме того, на основе самостоятельного анализа сказки братьев Гримм о совместном проживании Белоснежки и семи гномов, они за прошедший день написали статью для энциклопедического словаря о природе гномосексуализма и теперь жаждали обсудить ее вместе и Лилей.
Когда Лиля доваривала очередное ведро овсяной каши, на кухню заглянул Эфрон, чтобы сообщить, что ей недавно кто-то звонил и промяукал номер мобильного телефона с просьбой немедленно связаться. Трясущимися лапами Лиля набрала записанный на бумажке номер. Из сбивчивого мяуканья Сэра Генри, а это, без сомнения, был он, Лиля поняла, что его похитили и держат в заложниках в Бирюлево, в самом центре Гримпенской трясины.
Ситуация требовала немедленных действий, поэтому командование в голове крысы опять перешло к Агате. Используя азбуку Морзе, она быстро продиктовала Брокгаузу, известному в узких кругах под кличкой «Радистка Кэт», зашифрованную телефонограмму в Центр, которая начиналась словами «Шеф, усё пропало».
Агата понимала, что для спасения сэра Генри ей придется проникнуть в самое логово врага. Чтобы сбить противника с толку и остаться неузнанной, она решила прибегнуть к маскировке: надела шубу из шиншиллы мехом внутрь и задом наперед, а также вставила за щеки контактные линзы. Когда, теряя на ходу кирзовые сапоги, Агата ломанулась из-под плинтуса, вслед ей уже неслась веселая трель морзянки с сообщением супер-уполномоченному оперу Путилину о провале операции.
Часть Третья.
Зажав в кулачке адрес, продиктованный сэром Генри по телефону, Агата бесстрашно пробиралась в самое сердце Гримпенской трясины, где находилось загадочное и страшное место под названием «Бирюлево». Именно там Степолтон держал в заточении последнего потомка Собаки Баскервилей. Наконец, на одной из болотных кочек она заметила указатель «Бандитская „малина“ Изумрудный город», от которого вела дорога из желтого кирпича.
— Дорога, вымощенная желтым кирпичом, ведет в Ад, — вспомнила народную мудрость Агата. — Ну конечно, вот что означает это зловещее слово — Бирюлево. Ну что же, в Ад, так в Ад.
Агата остановилась, озираясь по сторонам в поисках Вергилия или какого другого провожатого в Преисподнюю. Ждать пришлось недолго, потому как крысе вскоре был дан Знак и ниспослано сопровождение, правда всего лишь музыкальное. В ее голове зазвучала песня «Goodbye Yellow Brick Road» в исполнении Элтона Джона и Ансамбля песни и пляски Советской армии. Подпевая и приплясывая, крыса, ведомая мелодией, устремилась вперед, отбивая чечётку кирзовыми сапогами по желтой брусчатке.
На подступах к «малине» песня неожиданно прервалась. У стальных ворот поперек дороги стоял танк, из люка которого свешивался охранник и проверял документы у всех входивших. Пока Агата раздумывала, как поступить, дуло пушки танка, воровато озираясь, опустилось в бочку с белым порошком, стоявшую возле гусениц. Быстро втянув порошок, танк блаженно обмяк и начал расползаться. Секьюрити отвлекся от своего занятия, спрыгнул на землю и пнул танк сапогом:
— Твою ж мать в интерфейс!
В этот момент Агата выхватила заранее захваченный из дома пульт управления от телевизора «Samsung Galaxy S23» и нажатием клавиши «Escape» удалила охранника, сразу оказавшись внутри «малины». Быстро разложив при входе карту Таро, Агата определила направление движения к кабинету Степолтона.
Представшая ее взору комната была уставлена книжными полками и чучелами клиентов, отправленных заслуженным киллером-энтомологом на тот свет самыми разнообразными способами. На полках бросались в глаза фундаментальное исследование «Роль кистеня в русской истории» в 184-х томах, поваренная книга «100 блюд из цианистого калия», магистерская диссертация самого Степолтона «Использование боевых комаров и бабочек-убийц как оружия массового поражения в ходе сухопутных арьергардных боев в средне-умеренных широтах», а также видавший виды учебник «Феня для «чайников».
Степолтон сидел у камина, держа на руках чучело резинового ёжика с дырочкой в правом боку. Прикрыв глаза, этой дырочкой он вдохновенно насвистывал Сонату Шуберта номер пять ля-бемоль мажор для фортепиано с оркестром.
При виде импозантного мужчины в элегантных фланелевых трениках с пузырями на коленях и домашнем спасательном жилете, встрепенувшаяся в черепной коробке крысы Лиля Брик, сделала стойку и устремилась на выход, отшвырнув Агату.
— Не кажется ли вам, господин Степолтон, что все мы — всего лишь звуки, летящие ввысь из-под пальцев невидимого органиста? — томно произнесла Лиля хрипловатым голосом, облокотясь на каминную полку и придав тем самым своему телу красивый изгиб. — Угостите даму сигареткой.
— Это был мой дипломный выстрел, — неожиданно произнес Степолтон, прервав свист и указывая на дырочку в правом боку резинового ёжика.
Лиля вздрогнула, а он продолжал как ни в чем не бывало:
— Приехал я в Первопрестольную учиться на дилера, но недобрал баллы и попал на киллерское отделение. И, представьте себе, не жалею. Знаю, кое у кого сложилось негативное отношение к нашей профессии: мол, мы — продукт тлетворного влияния Запада, у которого нет ничего святого. Между тем разбой и убийства — старинное русское ремесло, основанное на национальном чувстве справедливости. Мы изымаем деньги у богатых и отдаем их бедным, то есть перераспределяем между собой. Помните, у Лермонтова: «Выхожу с братвой я на дорогу»? Если вдуматься, киллер — это санитар общества.
— Санитар, говорите?! — взвилась Лиля. — Тогда ответьте: в какую палату вы упекли несчастного сэра Генри и с каким диагнозом?
— Это не я. У меня алиби, — хладнокровно заявил Степолтон. — Во время похищения кошака я в Сандуновских банях участвовал в отчетно-перевыборной оргии московской богемы. Вот справка оргкомитета. Вы не там ищите. Я тоже в своем роде жертва. Сэра Генри похитила моя жена, вступив в преступный сговор с дворецким Берримором. Она хочет развода, чтобы женить на себе сэра Генри, свалив вину за его похищение на меня. Чтобы найти Баскервиля, Вам необходимо перейти на следующий уровень.
С этими словами Степолтон вместе с кабинетом растворился в воздухе, а крыса со всеми своими ипостасями в голове оказалась в длинном пропахшем кошками и суточными щами коридоре пошарпанной коммуналки. За ее спиной была облупленная входная дверь со множеством звонков и табличек: «Абрамович — один короткий», «Билл Гейтс — два длинных», «Березовский — больше не звонить!» Рядом лежал резиновый ёжик, который каким-то чудом телепортировался вместе с крысой.
Из туманных глубин квартиры к крысе с приветливой улыбкой вышла миссис Степолтон. Ей навстречу из крысиной головы бесстрашно выступила Агата.
— Ведите меня к сэру Генри, — приказала она, наставив на миссис Степолтон пульт от телевизора. Та пожала плечами и повела крысу длинным извилистым коридором, заставленным всякой рухлядью. На кухне жужжал примус и пахло подгоревшей пиццей. К стенке был прикноплен листок из тетради в клетку с «Графиком уборки мест общего пользования».
— Зачем Вы похитили бедного Баскервиля? — спросила Агата из вежливости, чтобы хоть как-то поддержать разговор.
— Как зачем? Ради денег, разумеется. Сто тысяч фунтов стерлингов, за которые я полгода назад продала герцогу Эдинбургскому антикварный примус, быстро закончились. Впрочем, деньги — это всего лишь наше представление о деньгах, — глубокомысленно изрекла миссис Степолтон.
— Сто штук за такую рухлядь?! —изумилась Агата.
— Во-первых, это не рухлядь, а первенец отечественного примусостроения, — ответила хозяйка. — Во-вторых, Его Светлость — страстный коллекционер советского антика.
— Так продайте ему квартиру, — посоветовала Агата.
— Расстаться с такой престижной коммуналкой?! — замахала руками миссис Степолтон. — Во-первых, негоже отдавать иноземцам наши национальные святыни. А во-вторых, я к ней привыкла! Я, знаете ли, чувствую себя моложе, когда попадаю в обстановку своей юности. Закопченные потолки, очередь в сортир, где вместо туалетной бумаги висит криво нарезанная газета «Правда» — это возвращает меня к тем блаженным временам, когда мы с соседями жили здесь, как одна дружная семья... Вернее, десять.
— И где сейчас эти славные семьи?
— Примерно там же, где скоро окажется лорд Баскервиль.
Миссис Степолтон указала на кучу тряпья в углу, над которой кто-то склонился. Приглядевшись, Агата узнала дворецкого Берримора, который вливал в ухо спящему сэру Генри отравленное Бордо Шато Марго урожая 1957 года.
Вдруг щелкнул затвор пистолета.
— Стоять! Ни с места! Вы арестованы! — вскричало чучело резинового ёжика голосом супер-уполномоченного опера Ивана Путилина.
Берримор кинулся наутек, но его навсегда остановил предупредительный выстрел в голову, сделанный Путилиным. За окном весело завыли полицейские сирены.
Почуяв неладное, миссис Степолтон с криком «Поберегись!» ударилась оземь, сделала два кувырка через голову, затем сальто в воздухе и с печальным клёкотом «Я — чайка! Я — чайка!» вылетела в окно.
Эпилог
Прошли дни и годы. Смеркалось. Крыса вернулась на свою уютную творческую кухню за плинтусом и дописала, наконец, детективный роман про Рукопись, найденную где-то неподалеку. Иван Путилин стал ее первым читателем и критиком.
Сэр Генри несколько раз делал предложение Мэри Поппинс, но она была вынуждена ему отказать, так как не могла покинуть голову крысы. С разбитым сердцем Баскервиль вернулся на родину, где и по сей день продолжает носиться по болотам, пугая своим мяуканьем местных боевых комаров и мирных обывателей.
О судьбе миссис Степолтон из Мэрипит-хауса — она же Берил Гарсиа из Коста-Рики, она же Сонька Золотая Ручка из Марьиной Рощи — мало что известно. По слухам, чтобы покинуть Россию, она сделала пластическую операцию, преобразившись в козу. Сейчас она замужем, живет в Коста-Рике и воспитывает семерых козлят.
Что касается ее бывшего мужа — заслуженного киллера-энтомолога Степолтона, то суд учел его чистосердечное раскаяние, а также то, что он добровольно передал свою богатейшую коллекцию оружия и ядов подшефному детскому саду. Афанасий был условно осужден по статье «Изнасилование в пределах необходимой обороны».
Ну и, конечно, труп в машине в красных носках и с ножом в спине. Это страшное преступление было успешно раскрыто Путилиным. Его историю крыса подробно описала в своем новом романе «Дама в автомобиле в очках и с ружьём», недавно опубликованном ею во Франции под псевдоним «Себастьян Жапризо».
Следите за нашими релизами, читайте и наслаждайтесь новыми ужасами!
Кроме того, пожалуйста, не забывайте оставлять комменты, выручка от которых пойдет исключительно на благотворительные цели: содержание городского приюта города Таранта для бездомных муз.
До встречи, Ваша Крыса, живущая за плинтусом.
Правила Форума паб «У Литер-болиста»
Добро пожаловать в наш литературный паб «У Литер-болиста»! 
3.7.2023, 6:16
Второе место в "Конкурсе прозы №7", пожалуй в самом последнем конкурсе на нашем форуме.
Вечный Админ Арканум Клуба
